- Мне нужно поговорить с профессором Дамблдором.
Профессор Макгонагалл подняла глаза от домашних работ и поразилась тому, как выглядит Гермиона Грейнджер. Глаза косили и бегали, уши прижаты к голове, неестестственно урчащий голос. Пальцы скрючивало. Боже мой. Что с ней произошло?
- Профессора Дамблдора сейчас нет, мисс Грейнджер, - ответила Макгонагалл, надеясь не выдать голосом чрезмерную обеспокенность . - Но вы можете рассказать мне все, что угодно.
Гермиона подумала над этим. Она неимоверно презирала занудную старуху - это была та еще сушеная грымза, похлеще самого Дамблдора. Но даже и Дамблдору ей будет трудновато все рассказывать. А если она расскажет Макгонагалл, вдруг та что-нибудь в рассказе заподозрит? Шутка ли: в Трансифугации она ас. А что, если Малфоя исключат - но в целях охраны от Чупакабры? Чем жить тогда?
Ладони у Гермионы разом вспотели, из скрюченных пальцев полезли когти. Она никак не могла решить, рассказать Макгонагалл или нет. Выходит, она не может допустить, чтоб все узнали, что ее изнасиловал Малфой. Так много всего может выйти боком. Что, если ей не поверят? Скажут, она была с ним по доброй воле, а когда он решил порвать - пошла и настучала. А потом спросят его, а он скажет - избавьте меня от этой твари, я прозрел. Она просто устала от его выходок при попытках донести его до рта, и пыталась по-честному сейчас подстроить ему крупные неприятности. Сколько людей поверят в то, что Малфой изнасиловал ее? Кто же поверит, что с ним можно не быть добровольно?
Она сама-то хоть верила в это?
Нет, она не переживет, если его упекут. Тогда, каждый раз, когда на нее будут смотреть, она будет гадать, что у них на уме. Думают ли они, что все дело было в Чупакабре?Что скажет все это быдло? Что Гарри и Рон скажут, выяснив, что Герму изнасиловали, а она немедленно им все не рассказала? Скажут: да не, эт не она. Что скажут ее родители, узнав, что она позволила этому продолжаться вместо того, чтоб немедленно дать Малфою от ворот поворот?
Нет, если все вскроется, это не Малфоя, а ее упекут - в зоопарк на всю жизнь.
- О... ничего особенного, - пробормотала она, всеми силами силясь скрыть, какая это мрачная ложь. - Это может подождать, покуда он вернется.
- Ну, ладно, - ответила Макгонагалл, и Гермиона подумала, что не убедила ее, что уже было проколом, ее персонального статута о секретности. - Тогда идите, мисс Грейнджер, а то скоро уроки.
- Да, профессор.
Скомканно попрощавшись, Гермиона повернулась и выбежала из кабинета. В коридоре она прислонилась лбом к холодному камню и закрыла глаза. Дыхание было прерывистым, сознание терялось - она с трудом душила слезы, прежде чем идти туда, вниз, в Большой Зал.
Да что с ней такое? Вот, она могла все исправить, а она не нашла в себе сил выдать Зверя! Почему??? Из боязни, что подумают о ней другие. Как можно быть такой глупой, чтоб чужие мысли были дороже собственного благополучия? Ну и трусиха же я... Она совсем меня зожрала, эта бестия. Никто не поймет, где я, а где она, а я испугалась, что меня упекут в зоопарк вместе с ней...И может быть, эта тварь во всем права. Она так много всего знает. Гермиона глубоко вздохнула и вытерла слезы. Она надеялась, было не слишком заметно, что она плакала - она была не в настроении отвечать на расспросы друзей.
Друзей. Че это за друзья, если они могут столько времени не замечать ничего из ЭТОГО? Нет, тут ее Чудовина снова была права - никакие они не друзья, их надо кушать с маслом. Сколько еще она продержится, прежде чем сломается и бесполезно вывалит все перед ними? Сможет ли она? И что они сделают? Да ведь если она расскажет Гарри и Рону, все, что эти слепошарые дрочилы поймут и увидят - это еще одно имя в списке побед Малфоя. И не станут они спасать свою лучшую подругу от монстра, а просто выставят ее еще одной дурочкой, которую поимел этот скользкий гад. Или вообще увидят перед собой одну лишь мохнатую морду , и поступят с ней, как с просто Чупакаброй.
Как и сам Драко.
И, наверное, в каком-то своем гадком, извращенном плане, Малфой, вероятно, и хотел бы, чтоб она распустила нюни и бегала-плакала людям в жилетку. Чтобы свои собственные друзья изловили ставшую ненужной Чупакабру. Вот зачем он сказал вчера те гадкие слова.
Ну уж нет, милый. Не выйдет. Не сдам я твою милую зверюшку.
Нет, она не сможет рассказать. Не может рассказать Дамблдору, не может рассказать Макгонагалл, не станет делиться с тем фуфлом, которое у нее вместо друзей. Ей придется пройти через все это в одиночку. И она сможет, ведь она - Гермиона Грейнджер. И станет надеяться, что Малфой ничего не предпримет, после того как она его вчера связала. Что до него все еще не дойдет. Может, ей перепадет затишье на подготовку.
Да вот, точно. Когда Малфой опять полезет целоваться, она будет во всеоружии. Не надо расстраиваться, он еще полезет. От этого так просто не отстают. И в следующий раз он испытает на себе нечто не такое прямолинейное, как веревки. Просто ей надо разделываться с ним последовательно, методично, пока он не будет дезориетирован - а затем так же сломлен и запуган, как она сама.
xXxXxXxXxXx
- Ты какой-то... напряженный.
Драко закатил глаза. Эта слабоумная. Одна мохнатая, другая - слабоумная. Не жизнь, а малина.
- Может быть, это потому что я и есть напряженный? - заботливо подсказал он.
Конечно, а почему нет? Грейнджер не пришла на ланч в Большой Зал. Он же никогда не опаздывала пожрать. Ну, и где она тогда? Может, уже трахается с кем-то другим, со вспышкой раздражения подумал он. Может, он ее и не любил, но так на его член не смотрел никто. Это он забрал у нее невинность, в конце концов. Они оба знали, что она на веки вечные будет принадлежать ему. И только ему.
- Драко, ты меня слушаешь?
Он перевел взгляд на Пэнси - она смотрела с раздражением.
- Нет.
- Ну, Драко... - проскулила она. - Последние несколько недель ты третируешь меня, как грязь. Что с тобой происходит?
Да просто последние несколько недель Пэнси была ему до лампочки. У Пэнси задница не фиолетовая. Нос у ней не желтой картошкой, половая щель не чавкает в предвкушении, и нет всклокоченной бороды. И глаза не горят ста свечами при виде своего любимого Драко. Скукотища! В последние несколько недель у него были более любопытные дела, чем сидеть в гостиной и лизаться с Пэнси. В последние несколько недель его нечто... отвлекало, так скажем.
За последние недели он был способен думать только про одно.
Профессор Макгонагалл подняла глаза от домашних работ и поразилась тому, как выглядит Гермиона Грейнджер. Глаза косили и бегали, уши прижаты к голове, неестестственно урчащий голос. Пальцы скрючивало. Боже мой. Что с ней произошло?
- Профессора Дамблдора сейчас нет, мисс Грейнджер, - ответила Макгонагалл, надеясь не выдать голосом чрезмерную обеспокенность . - Но вы можете рассказать мне все, что угодно.
Гермиона подумала над этим. Она неимоверно презирала занудную старуху - это была та еще сушеная грымза, похлеще самого Дамблдора. Но даже и Дамблдору ей будет трудновато все рассказывать. А если она расскажет Макгонагалл, вдруг та что-нибудь в рассказе заподозрит? Шутка ли: в Трансифугации она ас. А что, если Малфоя исключат - но в целях охраны от Чупакабры? Чем жить тогда?
Ладони у Гермионы разом вспотели, из скрюченных пальцев полезли когти. Она никак не могла решить, рассказать Макгонагалл или нет. Выходит, она не может допустить, чтоб все узнали, что ее изнасиловал Малфой. Так много всего может выйти боком. Что, если ей не поверят? Скажут, она была с ним по доброй воле, а когда он решил порвать - пошла и настучала. А потом спросят его, а он скажет - избавьте меня от этой твари, я прозрел. Она просто устала от его выходок при попытках донести его до рта, и пыталась по-честному сейчас подстроить ему крупные неприятности. Сколько людей поверят в то, что Малфой изнасиловал ее? Кто же поверит, что с ним можно не быть добровольно?
Она сама-то хоть верила в это?
Нет, она не переживет, если его упекут. Тогда, каждый раз, когда на нее будут смотреть, она будет гадать, что у них на уме. Думают ли они, что все дело было в Чупакабре?Что скажет все это быдло? Что Гарри и Рон скажут, выяснив, что Герму изнасиловали, а она немедленно им все не рассказала? Скажут: да не, эт не она. Что скажут ее родители, узнав, что она позволила этому продолжаться вместо того, чтоб немедленно дать Малфою от ворот поворот?
Нет, если все вскроется, это не Малфоя, а ее упекут - в зоопарк на всю жизнь.
- О... ничего особенного, - пробормотала она, всеми силами силясь скрыть, какая это мрачная ложь. - Это может подождать, покуда он вернется.
- Ну, ладно, - ответила Макгонагалл, и Гермиона подумала, что не убедила ее, что уже было проколом, ее персонального статута о секретности. - Тогда идите, мисс Грейнджер, а то скоро уроки.
- Да, профессор.
Скомканно попрощавшись, Гермиона повернулась и выбежала из кабинета. В коридоре она прислонилась лбом к холодному камню и закрыла глаза. Дыхание было прерывистым, сознание терялось - она с трудом душила слезы, прежде чем идти туда, вниз, в Большой Зал.
Да что с ней такое? Вот, она могла все исправить, а она не нашла в себе сил выдать Зверя! Почему??? Из боязни, что подумают о ней другие. Как можно быть такой глупой, чтоб чужие мысли были дороже собственного благополучия? Ну и трусиха же я... Она совсем меня зожрала, эта бестия. Никто не поймет, где я, а где она, а я испугалась, что меня упекут в зоопарк вместе с ней...И может быть, эта тварь во всем права. Она так много всего знает. Гермиона глубоко вздохнула и вытерла слезы. Она надеялась, было не слишком заметно, что она плакала - она была не в настроении отвечать на расспросы друзей.
Друзей. Че это за друзья, если они могут столько времени не замечать ничего из ЭТОГО? Нет, тут ее Чудовина снова была права - никакие они не друзья, их надо кушать с маслом. Сколько еще она продержится, прежде чем сломается и бесполезно вывалит все перед ними? Сможет ли она? И что они сделают? Да ведь если она расскажет Гарри и Рону, все, что эти слепошарые дрочилы поймут и увидят - это еще одно имя в списке побед Малфоя. И не станут они спасать свою лучшую подругу от монстра, а просто выставят ее еще одной дурочкой, которую поимел этот скользкий гад. Или вообще увидят перед собой одну лишь мохнатую морду , и поступят с ней, как с просто Чупакаброй.
Как и сам Драко.
И, наверное, в каком-то своем гадком, извращенном плане, Малфой, вероятно, и хотел бы, чтоб она распустила нюни и бегала-плакала людям в жилетку. Чтобы свои собственные друзья изловили ставшую ненужной Чупакабру. Вот зачем он сказал вчера те гадкие слова.
Ну уж нет, милый. Не выйдет. Не сдам я твою милую зверюшку.
Нет, она не сможет рассказать. Не может рассказать Дамблдору, не может рассказать Макгонагалл, не станет делиться с тем фуфлом, которое у нее вместо друзей. Ей придется пройти через все это в одиночку. И она сможет, ведь она - Гермиона Грейнджер. И станет надеяться, что Малфой ничего не предпримет, после того как она его вчера связала. Что до него все еще не дойдет. Может, ей перепадет затишье на подготовку.
Да вот, точно. Когда Малфой опять полезет целоваться, она будет во всеоружии. Не надо расстраиваться, он еще полезет. От этого так просто не отстают. И в следующий раз он испытает на себе нечто не такое прямолинейное, как веревки. Просто ей надо разделываться с ним последовательно, методично, пока он не будет дезориетирован - а затем так же сломлен и запуган, как она сама.
xXxXxXxXxXx
- Ты какой-то... напряженный.
Драко закатил глаза. Эта слабоумная. Одна мохнатая, другая - слабоумная. Не жизнь, а малина.
- Может быть, это потому что я и есть напряженный? - заботливо подсказал он.
Конечно, а почему нет? Грейнджер не пришла на ланч в Большой Зал. Он же никогда не опаздывала пожрать. Ну, и где она тогда? Может, уже трахается с кем-то другим, со вспышкой раздражения подумал он. Может, он ее и не любил, но так на его член не смотрел никто. Это он забрал у нее невинность, в конце концов. Они оба знали, что она на веки вечные будет принадлежать ему. И только ему.
- Драко, ты меня слушаешь?
Он перевел взгляд на Пэнси - она смотрела с раздражением.
- Нет.
- Ну, Драко... - проскулила она. - Последние несколько недель ты третируешь меня, как грязь. Что с тобой происходит?
Да просто последние несколько недель Пэнси была ему до лампочки. У Пэнси задница не фиолетовая. Нос у ней не желтой картошкой, половая щель не чавкает в предвкушении, и нет всклокоченной бороды. И глаза не горят ста свечами при виде своего любимого Драко. Скукотища! В последние несколько недель у него были более любопытные дела, чем сидеть в гостиной и лизаться с Пэнси. В последние несколько недель его нечто... отвлекало, так скажем.
За последние недели он был способен думать только про одно.